Это произошло и с нашим героем. Однажды рано-рано утром, когда туман только начинал сползать со спящего леса, отец Еж разбудил Леоежёнка и тихо сказал: «Пора».

Они выбрались из норы, и пошли к поляне находящейся около озера. Трава была еще мокрая, и было не очень приятно касаться ее босыми лапами (ежи не носят обувь). Еж Отец наклонился и потрогал траву, причмокнув языком, он промолвил: «В самый раз».

Оглядев поляну отец хорошенько потянулся и неожиданно для ежонка разбежался, и свернувшись в клубок покатился так, что почти не касался травы, он все быстрее и быстрее удалялся. Ежонку казалось, что его отец летит над самой травой, не подминая ее, а едва стряхивая росинки. Только в конце поляны он остановился, опять разбежался и полетел к самому носу сынишки. Развернувшись из клубка, он обследовал свою беговую дорожку и произнес:

«Всю росу постряхивал – давно не тренировался» - но Леоежонок видел, что он доволен. Еж отец объяснил ему правило игры, в которой важно не сколько быстрота сколько качество оставленной дорожки, точнее ее отсутствие.

Он показал, как надо управлять иглами, касаясь травы их надо плавно сгибать, а, отталкиваясь чуть-чуть разгибать, чтобы они действовали как весла, отталкивающиеся от воды и не оставляющие следов.

«Но помни трава не вода. Она очень нежна и подвержена любому повреждению».

Из-за этого надо соблюдать правильный угол и отец немного оттопырил иголки и затем снова не далеко откатился.

«Все понял?», и Еж благоразумно отошел подальше.

Ежик разогнал и покатился!

Во все стороны летели клочья травы и дерна. Остановившись, Леоёжик недоуменно взглянул на оставленную за собой канаву.

«Да уж тобой только траншеи рыть. Не говори гоп, пока не перепрыгнешь», но, увидев растерянное выражение мордочки сына, Еж-отец добавил: «Но не так плохо как у соседского сынишки – Иржика, тот так застрял иголками в земле, что мы с его отцом целых 10 минут не могли его вытащить».

«И заметь, прервал свой рассказ Васька, что ежовое время отличается от Вашего

10 минут ежей = 1 часу человеческому»

«Бедный Иржик! Не хотелось бы мне застрять головой в земле на целый час!» - воскликнула я.

- Да уж – сказал Васька и продолжил рассказ.

С этого дня Леоежик вставал, когда солнце еще не проснулось и возвращался домой, когда на небо выходила луна. С утра до полудня он тренировался, затем бежал к учителю клёнописи, возвращался домой, обедал и помогал отцу по хозяйству, освободившись и сделав домашнее задание, бежал на поляну и возобновлял тренировки до самой ночи.

- Не может быть! Он проводил на поляне не меньше 12 часов в день, а это по ежовому времени, сколько часов? (12х6= ).

- Очень даже может быть – отчеканил Васька.

И через неделю он стал кататься лучше своего Отца, не стряхивал росинок! Прошла еще неделя, и в катании он достиг совершенства мастерства и скорости. И не один еж не мог бы с ним сравниться.

На день весеннего солнцестояния был намечен день соревнований, и все ежата должны были собраться на всеобщие тренировки, т.к. до соревнований осталось всего 5 дней.

Это были очень важные соревнования. Все ежи должны были съехаться на место г.Игла.

Отец проводил Леоеженка до ворот и пожал ему лапу, мать поцеловала в золотистый лоб и приложив расшитый платочек к глазам промолвила дрожащим голосом:

«В добрый путь, сыночек. Помни, победишь ты или проиграеш, мы будем любить тебя. Береги себя, сынок»

«Не реви, жена, он победит этих сопляков. Леоёж помни, что честный проигрыш лучше незамутненной победы и неожиданный удар бывает эффективнее стратегии на виду. Не тренируйся на глазах, и за 4 часа до соревнований хорошенько выспись». Отец похлопал его по плечу и добавил: «Ну, беги! Товарищи тебя ждут!».

Леоёж выбежал за ворота где и вправду ждала его телега, запряженная в 2-х зеленую жирную ящерицу. На телеге уже гурьбой сидели ежи, и по всей округе был слышан их гомон и смех.

Они выехали из родного города и по лесу направились на главнейшую поляну страны, около руин Игла.

Ежата ехали в предвкушении приключений, по дороге они пели и даже постукивали лапами по днищу телеги.

Они проезжали необыкновенно красивые места по тропкам известным лишь ежам. Леоёжика потрясли могучие растения, которые были в десятки раз меньше деревьев, некоторые были как трава, но некоторые по размеру напоминали кусты малины. Они раскидывали своими зелеными ветвями в разные стороны и показались Леоёжику необыкновенно величественными.

Он спросил у старого Кучера, что это за растение? Кучер проскрипел хуже, чем колеса телеги: «Это? Ах, это папоротники. Древнейшие из растений».

«Древнейшие… интересно было бы посмотреть, как они цветут» - промолвил Леоеж, который необыкновенно любил смотреть на цветы. И тут Леоежу показалось что один папоротник помахал ему лапой. Он даже вздрогнул от неожиданности, но решил, что это порыв ветерка всколыхнул его.

«Леоёж, никто не видел, как цветут папоротники»

«Почему?» - удивился ежонок.

«Это относится ко временам преданий о старом Энте» – при этих словах вся возня в телеге прекратилась потому что все ежи и особо подростки обожают слушать всякие байки, а тем более миф о старом Энте.

«Да, ко временам Великана Энта» – добавил старый кучер и замолчал.

Ежатам показалось, что молчание длится вечность, и они заверещали: «Дядя кучер, расскажи. Ну, расскажи добрый Кучер, пожалуйста. Мы будем сидеть тихо, как мыши»

При этих словах Васька кинул свирепый взгляд в сторону ходившего ходуном старого комода.

Я про себя решила, что мыши там не поделили попкорн.

«Ну, ладно, ладно» – сдался старик.

«Но слушайте молча, не перебивайте»

«Да! Да! Да!» - закивали ежата.

Незадолго до гибели старого Энта, древний папоротник, росший у корней Каштана-Великана, выкинул стрелу, на которой скоро назрел бутон. Бутон был столь прекрасен, что бабочки постоянно сидели около него, любуясь и дрожа от удовольствия крылышками.

Старый Энт тоже любил смотреть на бутон. И спрашивал каков будет цветок, но папоротник отвечал, что рассказать раньше времени о цветке все равно, что пытаться раскрыть не распустившийся бутон. А летучая мышь, которая тогда еще была Ночным Дивом, кричала из своего гнезда: «Он будет желтый, будет желтый, давайте спорить». Папоротник лишь качал ветвями, а старый Энт смеялся и давал Диву шарик из меда.

Все чувствовали, что бутон вот-вот распустится. Папоротник, как будущую мать, окружили заботой Энт и все его друзья. Энт прикрывал папоротник от палящих лучей солнца и резкого ветра, янтарные кузнечики рыхлили около него почву, золотые паучки сплели шатер над бутоном, чтобы капельки росы не повредили цветок, а плавно скользили к нему по паутинке… Все ждали момента, когда наконец смогут увидеть цветок.

«Папоротник, а вдруг ты раскроешь свое дитя, когда мы будем спать?» – спросил кузнечик.

«Не волнуйся. Мой цветок не распуститься ночью» - пообещал папоротник.

И правда, бутон начал приоткрывать лепестки прекрасным светлым утром.

Все живые существа собрались и благоговейно молчали, лишь Ночной Див бормотал: «Желтый, желтый…» так, что Белка не выдержала и шикнула на него.

Бутон стал нежно салатовым, потом светло-желтым тут тишину нарушил вопль Ночного Дива: «Желтый!!!» за что рассерженная белка тряхнула его по голове хвостом, потом он стал цвета молодого месяца и раскрылся. Все кругом озарилось светом, этот свет нельзя сравнить ни с каким существующим на земле. Как сказал Старый Энт, так должны светиться звезды в Эдеме. Цветок не имел цвета, который мог видеть человек или животное, он излучал сияние, радующее душу.

И все существа зашелестели и зашептали листья на ветвях: «Чудо! Чудо! Чудо».

А ночной Див чрезмерно перенервничавший заплакал «Он должен быть желтый!»

«И с тех времен желтый цвет считается цветом предательства» – заключил Кучер.

«А что с цветком произошло, когда подлая летучая мышь погубила Доброго Энта?» - спросил Иржик.

«Не знаю» – нахмурил брови кучер, а Иржик прикусил язык, т.к. на него зашикали ежата.

Цветок цвел, нектар, блестя, струился на землю, где его пили бабочки и птицы. Говорят, что из-за этого птичье молоко стало волшебным, и плод Великого Каштана ожил и превратился в Ежа.

Но как бы там не было, никто с тех пор не видел, как цветет папоротник.

Говорят, что стрелу с цветком волны унесли куда-то и цветок живет среди прекрасных созданий и питает их своей любовью к жизни. Но если цветок погибнет, попав в лапы зла, то тьма восторжествует, и все доброе умрет.

Увидев, как ежата понурили носики, кучер сказал: «да ведь, это миф» – сказал кучер и залихвацки стегнул кнутом.